Нерассказанные сказки Куршской косы

Было бы ошибкой считать, что сказки взрослые пишут только для детей, чтобы легче им было объяснять природу всего сущего. Сказка, особенно если это страшная сказка, может быть, как раз наоборот – совершенно противопоказана ребёнку, особенно, если этот ребёнок впечатлительный. А вот взрослый человек нуждается в сказке, как в культурной составляющей, особенно, если изучает историю местности и живущих или живших здесь ранее людей. И чем неоднозначнее эта местность, чем мрачнее события, исторически происходившие здесь, чем суровее жизнь, выпавшая на долю проживавших на такой территории людей, тем интереснее, а зачастую и страшнее, сказки. Однако без них картина остаётся не полной.

Сегодня я расскажу вам как раз такую сказку:

Знахарка из Латтенвальде

Старушка, о которой пойдёт речь, была не очень общительная. Ей был никто особо не нужен – овдовела она ещё в молодости, когда в один страшный день море забрало у неё мужа навсегда, и с тех самых пор общалась она только с чёрными кошками. Возможно из-за этих кошек, которые приходили к ней, когда хотели неизвестно откуда и убегали неизвестно куда, а может и из-за того, что в травах и лечебных корешках она разбиралась лучше всех в округе, а также умела искусно прижигать раны, соседи считали её ведьмой и предпочитали держаться подальше. Собственно, и старушка жила не в самом посёлке Латтенвальде, а на его отшибе, в лесу.

Впрочем, удалённость её жилья и неприязнь соседей не мешали им обращаться к старушке в случае приключившейся хвори за отварами и настоями. Болели же люди в те времена, как вы понимаете, довольно часто, а уж на Куршской косе, при рыбной диете и отсутствии овощей, а также суровых климатических условиях: пронизывающих ветрах и постоянной сырости, не редко и вовсе помирали. Денег старая знахарка принципиально за свои хлопоты не брала, однако охотно принимала подарки – еду и тёплые вещи. Хозяйство старушенции было очень скромным, но ей хватало всего, кроме тепла и сухости, то есть именно того, что необходимо для старых костей, и каждую зиму старушка спокойно думала о том, что всё удивительное в её жизни уже позади, и давно пора отправляться следом за своим мужем. Но приходила весна, пробивалась в лесу свежая травка, и старушка начинала вновь заготавливать свежие сборы для хилых и немощных соседей, а заодно и для поддержки своих собственных сил. И вот как-то холодной зимой, когда день уже шёл на убыль, вспомнила старушка, что в очередной раз забыла набрать хвороста на растопку и рискует замёрзнуть в своей лачуге. Поворчала себе под нос, да делать-то нечего – закуталась потеплее и отправилась в лес.

Углубившись в воспоминания, старушка углубилась также и в чащу. Солнце зимой в этих краях садится рано, быстро стало темнеть. На этот раз она забрела слишком далеко, и хоть хорошо знала свой лес, оставаться в нём одна зимой на ночь совсем не собиралась, а потому заторопилась и пошла к воде.

Выйдя к заливу, старушка увидела двух здоровенных незнакомых молодых людей, которые спешили ей навстречу. Подойдя, один из парней принялся расспрашивать, кто она и откуда. Парни были не местные, и, хотя первый разговаривал очень вежливо, второй имел вид угрюмый и даже злой. По всему было видно, что силищей молодые люди обладали неимоверной, и старушка довольно сильно напугалась. Однако, стараясь не подавать виду, она отвечала, что живёт здесь давно, врачует людей, и в свою очередь, спросила парней, откуда они будут сами.

- Мы братья, - отвечал тот, у которого был менее злой взгляд, но голосом очень грубым и хриплым. – Я младший, моё имя Хвост, а Коготь старший. Сами мы беженцы, живём недалеко отсюда в заброшенном доме. Там довольно тепло, и мы хотим позвать вас в гости, чтобы вы передохнули. К тому же, у нас будет к вам просьба.
  
Задрожавшая старушка попробовала было отказаться от такого приглашения, но Коготь прорычал:
- К рассвету ты будешь дома!

И не успела знахарка ничего больше сказать, как Хвост, словно ребёнка, закинул её себе на спину, и братья побежали.

Старушка давно не помнила, сколько ей точно лет, повидала за свою жизнь многих лихих людей, и почти ничему уже не удивлялась, но этот ночной бег был самым необычным среди всех её предыдущих приключений.

Бежали братья через залив, легко, быстро и молча. По льду неслись, почти его не касаясь. Вязанка хвороста, а вскоре и Латтенвальде, остались далеко позади. Чтобы ветер не бил в лицо, старушка спрятала его на спине парня, в шерсти его шубы, в которую она вцепилась. Запах псины от этой серой шубы был невыносим, а когда старушка подставляла лицо ветру, то видела, как подпрыгивает в такт бегу братьев полная луна. Потеряв счёт времени, не зная, зачем и куда её несут, знахарка постепенно смирилась с происходящим и почти перестала бояться.

На другом берегу залива стоял полуразрушенный дом. Парни, добежав, пригласили гостью войти. В доме полыхал жаркий очаг, пахло жареным мясом, и старушка решила, что не всё так плохо, однако оглядевшись, обнаружила, что она здесь не единственная старуха. В углу комнаты стояла лежанка, на ней, среди тряпья, лежала пожилая женщина, выглядевшая очень больной. Не успела старая знахарка задаться вопросом, зачем молодые люди собирают к себе в дом старух, как подошедший Коготь хрипло сказал:
- Это наша мать.

Вздрогнув от неожиданности, старушка оглянулась и при свете ещё раз заметила, что вид у братьев, действительно, устрашающий. Но тут заговорил Хвост:
- Вы ещё не поняли, но вас здесь никто не обидит. Вы сказали, что умеете врачевать. Наша мать очень больна. Помогите ей. Пожалуйста. Мы не причиним вам вреда.

И знахарка принялась за дело. Откинув тряпки, она осмотрела больную, и увидела довольно грязную рану на её боку, в которой застрял и уже загноился наконечник стрелы. Не задавая лишних вопросов, старушка попросила братьев принести горячей воды и огня, убрала лишнее из раны, промыла, достала полынь из поясной сумки и сделала прижигания. Старуха-мать скрипела зубами, но молчала, хотя взгляд её был весьма свиреп, и в какой-то момент врачевательнице показалось, что её могут укусить. Но дело своё знахарка знала хорошо, и через пару часов старая мать мрачных братьев со вздохом облегчения заснула.

- Ну вот, теперь только сон, покой, и пить давайте побольше, - сказала старушка здоровым парням. – Всё будет хорошо.

Братья были очень довольны, даже у Когтя немного потеплело лицо, хотя это и казалось невозможным при его злой морде.

- Нам нечем особо отблагодарить вас, - произнёс Хвост. – Денег мы не держим, но, может, вы поедите с нами? У нас есть мясо. Все, кроме больной, уселись у очага, и как следует подкрепились жареной олениной, после чего усталую старушку сморил крепкий сон.

Проснувшись, она с великим удивлением обнаружила себя дома, в своей кровати, заботливо укрытой шкурами. Подивившись тому, как парням удалось так аккуратно вернуть её в Латтенвальде, что она не заметила переправы по льду залива, ветра и холода, знахарка было усомнилась, а не приснилось ли ей всё это. Однако на столе у кровати лежал большой кожаный свёрток, в котором оказалась нога оленя, и это был не сон…

Время шло своим чередом. Как это часто бывает с пожилыми людьми, старушка всё больше вспоминала дела, давно миновавшие, а недавно пережитые события быстро стирались из памяти. Прошли зима, весна, лето.

Как-то осенью старая знахарка собирала грибы, и внезапно на неё выскочил из кустов крупный агрессивный кабан. Бабулька не успела охнуть, как взобралась на ближайшую сосну, цепляясь юбкой и обдирая руки. Шли часы, кабан ждал под сосной и не уходил, а к вечеру под дерево пришли ещё несколько. Мысленно знахарка попрощалась с жизнью, понимая, что в её возрасте продержаться долго, сидя на ветке, невозможно, а помощи ждать неоткуда. Но тут вдруг, откуда ни возьмись, на тропинке появились два огромных матёрых волка. Они накинулись на кабанов так быстро и свирепо, что клочья шерсти полетели в разные стороны и раздался дикий визг. Звери несколько раз сильно толкнули сосну, и старушка не удержалась – у неё мутилось в голове, а руки и ноги так затекли, что она отцепилась и упала прямо на эту звериную дерущуюся кучу. От боли и страха она тут же вскочила и побежала, не разбирая дороги, но отбежав достаточно, остановилась, чтобы перевести дух и успокоиться.

И тут из леса вышла неопрятная старуха.
- А ты, я гляжу, натерпелась страху? – с хриплым смехом спросила она. – Да не шарахайся ты, не узнала меня, что ли?

Немного придя в себя и приглядевшись, знахарка вспомнила в этой старухе мать двух мрачных парней, которую она лечила одной страшной ночью зимой.

- Здравствуйте, - поздоровалась она, - как ваше здоровье?

- Жива, как видишь, спасибо тебе.

- Сыновей, не меня благодарите. Они у вас… - пролепетала старушка и замялась.

- Что? Странные? Да нет, глупые только. Клык себя ещё прокормит, а Хвост добрый, весь в отца, и тоже долго не проживёт.

- А что случилось с их отцом? – полюбопытствовала старушка.

- Убили его люди, что же ещё? Впрочем, зря мы тут стоим и болтаем. Пойдём, я знаю одно место, там можно спокойно поговорить и даже выпить. Должна же я тебя угостить!

И хоть благодарная старуха-мать не была такой мощной комплекции, как её сыновья, но отказать ей знахарка не решилась, хотя и валилась с ног.

Они прошли по тропинке к морю и вышли к крепкому красивому дому, который стоял на берегу. Зайдя в него, старушка удивилась, что нигде не видно было хозяев, но горели светильники, и стол был щедро накрыт. Старуха-мать принялась наливать вино и подавать закуски старушке. Вино было крепкое, еда разнообразная и вкусная, и старушка не заставила себя долго уговаривать. Она ела, совсем не понимая происходящего, потому что очень хорошо знала Латтенвальде и его окрестности, и помнила, что никакого дома на этом участке берега нет и непонятно, когда и откуда он взялся.

- А где же ваши сыновья? – спросила старушка.

- Должны подойти. Я отправила их вперёд себя, но, наверное, они заблудились, - ответила старуха-мать. Сказанное показалось ей очень смешным, и она зашлась хриплым хохотом, который перерос в сильный кашель. От этого её слезящиеся глаза покраснели, а лицо стало точно таким злым, как у её сынка Когтя.

- Пей, не обращай внимания, - сказала она. – Мы, две немолодые женщины, найдём о чём потолковать, и можем даже стать подругами! – при этих словах она зашлась так, что знахарка не поняла, кашель это, смех, или вино уже ударило её хозяйке в голову. Та болтала всё больше, говорила про своих сыновей, то хвалила, то ругала, кроме того, выяснив, что знахарка тоже вдова, стала выспрашивать, как ей одной живётся, и не грызёт ли её тоска.

По правде говоря, наша старушка и сама тоже изрядно пила для храбрости, но старуха-мать прямо-таки заливала в себя вино полными кружками, а вскоре и вовсе откинулась назад и захрапела. Знахарка же дала себе обещание не спать, потому что, не смотря на радушие, мамочка пугала её даже больше сыновей, которые, кстати, по словам старухи, вот-вот должны были нагрянуть. Но то ли от усталости, то ли от странности происходящего, а скорее всего, от количества выпитого вина, взгляд её через некоторое время затуманился, седая голова склонилась на грудь, и вскоре она заснула крепким сном.

Проснулась старушка, дрожа от сырости, на рассвете, от того, что очень замёрзла. Голова болела, а ноги были мокрые. Посмотрела – ни стола, за которым она с новой знакомой пила ночью вино, ни красивого дома. Она сидела на берегу моря, ноги были в воде. Рядом раздавался громкий храп. Оглядевшись, старушка вдруг увидела громадную старую волчицу, которая спала неподалёку и храпела на весь лес. Бока её вздымались, и на одном из них был виден большой шрам. С ужасом сообразив, кто такие были лесные братья Коготь и Хвост, знахарка поднялась на дрожащие ноги и бросилась бежать без оглядки, пока не проснулась та, которая вчера собиралась стать её единственной задушевной подругой.

Блог методиста по экологическому просвещению национального парка «Куршская коса» Игнатьевой Ю.А.